В проекте КАСКАД работают два профессиональных юриста и несколько десятков параюристов — специалистов по социально-правовому сопровождению. Существует ли отличие работы параюриста от социального работника, который тоже предоставляет правовую помощь?
Руководитель этого направления Илья Лапин объясняет разницу: «Есть критерий, который сразу разделяет эти два направления — тот правовой барьер, который оказывает влияние на принятие человеком решения о начале или продолжении движения по “каскаду лечения”. И клиент никак не может устранить его сам, даже если его проконсультирует соцработник. Вот тут и начинается работа параюриста».
Всего за время работы первого КАСКАДа было взято на сопровождение 2 732 кейса, закрыто — 1985. Сегодня Илья Лапин рассказывает об особенностях правовой работы в первом проекте и о том, что нового появится во втором.
— Принято решение окончательно отказаться от термина «уличные юристы». Почему?
— «Уличные юристы» — это переведенный с английского термин, который в русском языке не имеет такого конкретного значения. Концепция УЮ была сформулирована в то время, когда была актуальна уличная социальная работа по технологии «аутрич», и часть аутрич-работников проходила дополнительное обучение по оказанию начальной правовой помощи.
Но классический аутрич уже не используется — разве что как инструмент полевой разведки новых точек входа. Ему на смену пришла уличная социальная работа на ином, более профессиональном уровне. И в настоящий момент правовая помощь клиентам проектов оказывается именно социальными работниками. Фактически это стало одной из технологий социальной работы — наравне с социальным сопровождением, психологической поддержкой и так далее.
Поэтому, исходя из опыта программы, мы теперь рассматриваем деятельность уличных юристов как технологию социальной работы. И в новом проекте мы используем термин «специалист по социально-правовому сопровождению». Это понятие более конкретное, оно лучше отражает реальную деятельность, и главное — оно более понятно партнерам внутри страны.
В частности, государственные структуры не понимали, кто такие «уличные юристы», и не воспринимали их как специалистов. А новый термин принимается без дополнительных пояснений. Отчасти это маркетинговый ход, но он обоснован опытом и практикой.
— Но при этом круг задач останется прежним?
— Да. Если упростить, то можно представить специалиста по социально-правовому сопровождению как социального работника, который специализируется на помощи клиентам в вопросах преодоления правовых барьеров к лечению и профилактике ВИЧ.
В то же время необходимо отметить, что социальные работники решают много повседневных правовых задач: восстановление паспортов, страховых полисов, помощь при оформлении инвалидности или пенсий. Тут и появляется критерий, который четко разделяет социальную работу и социально-правовое сопровождение — правовой барьер, который не может быть устранен путем обычного социального сопровождения. Например, клиент сам соберет и подаст документы, а соцработник его только проконсультирует.
Таким образом, мы говорим о том, что наша программа готовит специалистов, которые могут оказывать правовую помощь клиентам на более высоком уровне, устраняя комплексные правовые барьеры. Мы внедряем технологию правового сопровождения в повседневную деятельность социального работника.
— Какими вопросами чаще всего занимается такой специалист?
— Основным барьером для всех групп, участвующих в проекте КАСКАД, остается сложность восстановления документов. Многие представители ключевых групп часто не имеют полного комплекта необходимых бумаг. А их восстановление требует сложных процедур, часто несовместимых с их образом жизни.
Кстати, когда по окончании первого проекта мы писали отчет по правовому компоненту, стало видно, что основные методы преодоления правовых барьеров включали в себя переговоры и медиацию.
И, хотя первоначально проект предполагал использование широкого набора правовых инструментов, включая международные институты, на практике наиболее эффективными оказались неконфликтные техники. Судебные разбирательства использовались только в случае неэффективности других методов.
— Отличается ли работа параюриста в Форуме и в консорциуме?
— Работа на Форумах ведется онлайн, что позволяет охватить регионы, где не функционирует сервисная часть проекта — и это расширило географический охват проекта более чем на 20 регионов. А в консорциумах всё зависит от преобладающей ключевой группы. Например, в Санкт-Петербурге основная группа клиентов — люди, употребляющие наркотики, которые в первом проекте составили 56% всех случаев.
Консорциум в Челябинске часто занимается решением проблем доступа к диспансерному наблюдению и лечению в СПИД-центре и туберкулезных диспансерах. Там основной барьер — необходимость регистрации в Челябинске для получения медицинских услуг. А в Москве основное внимание уделяется мигрантам — как внутренним, так и внешним, — которые сталкиваются с трудностями в доступе к лечению ВИЧ.
— То есть каждый регион имеет и свою специфику преодоления правовых барьеров?
— Да. Поэтому мы считаем невозможным разработать «типичные» алгоритмы их преодоления. Тут надо учитывать множество изменчивых факторов: профессиональный уровень подготовки социальной службы, особенности региона, дополнительные проблемы клиента, доступная инфраструктура. А эти переменные, как правило, различаются в зависимости от региона, города и даже конкретного учреждения. И к тому же — ситуация постоянно меняется.
— А есть проблемы, с которыми сталкивается правовое направление проекта?
— Одна из основных проблем — текучесть кадров. Люди обучаются и переводятся в другие проекты или просто покидают организацию. С этим должны работать руководители проектов, но, пока проблема остается, мы внедряем систему обучения, чтобы все сотрудники компонента имели равную теоретическую и практическую подготовку.
И основным инструментом в новом проекте будет «Школа социально-правового сопровождения», которую мы запускаем в этом году. Вести ее будут наши профессиональные юристы Александр Ездаков и Александр Косс, и уже сейчас на сайте проекта можно ознакомиться с программой Школы.
— А что-то еще новое планируется в КАСКАДе 24–27?
— Помимо запуска Школы мы сейчас занимаемся автоматизацией работы юристов. Теперь отчётность производится в единой базе данных проекта, что позволяет более тщательно и оперативно проводить мониторинг и анализ их деятельности.
Кроме того, мы вводим такой инструмент как «наставничество». Основная масса параюристов — это уже опытные люди, и запрос на техническую помощь к профессиональным юристам не такой интенсивный, как в прошлом проекте. Тем не менее, есть потребность как в обучении, так и в индивидуальном консультировании.
Когда в какой-то команде консорциума возникают сложности, за ней закрепляется профессиональный юрист, который организует супервизии, контролирует ведение кейсов, индивидуально консультирует по отдельным кейсам. Мы считаем, что такое наставничество позволит сделать техническую помощь более адресной и эффективной.